|
День безнадежно колюч, тоскуют серые крыши. Иссяк заоблачный ключ, душа как будто не дышит. А гастарбайтер-узбек сугробы с крыши сметает. Но что он знает про снег?! Да ничего он не знает. Ни пальто, ни шапки не жаль – полночь начинается в шесть… Это невозможный февраль «жисть» упорно кутает в жесть. Тихо завывает печаль… Только непременно поверь: вот пройдет прозрачный февраль а за ним – не март, а апрель. Деревья, кутаясь в дым, встают в нелепые позы, тесней смыкают ряды. И ветер выдавил слёзы. А гастарбайтер-таджик ледышки ломом хреначит. Но как иначе прожить? Наверно, можно иначе. Падают снежинки на сталь; сквер под снежным пледом уснул. Это неуёмный февраль к нам не допускает весну. Но дави, дави на педаль и крути доверчивый руль: вот пройдет опасный февраль, а за ним наступит… июль. |